être de la haute

[...] ils firent semblant d'obéir à ses ordres, s'éloignèrent, puis revinrent la nuit, pénétrèrent dans sa chambre, lui lièrent bras et jambes, et, maîtres de lui, l'emportèrent à bord, levèrent l'ancre et ne lui rendirent la liberté que lorsqu'il fut dans la haute mer. (A. Dumas, Souvenirs d'une favorite.) — Офицеры, сделав вид, что подчиняются приказу Нельсона, удалились, но ночью они вернулись, проникли в его комнату, связали его по рукам и ногам и, оказавшись хозяевами положения, унесли Нельсона на борт корабля, снялись с якоря и вернули ему свободу, когда вышли в открытое море.

Marie-Jeanne. - Il vous paraît plus propre que votre fille et son mari, cousus de dettes, roulent dans les mauvaises affaires. (P. Hervieu, La Course du flambeau.) — Мари-Жанна. - Вы, кажется, предпочитаете, чтобы ваша дочь со своим мужем погрязли в долгах и разорились.

Et vous ne connaissez pas mes dettes, j'en suis criblé... Tout va craquer bientôt. Ça sera du propre... (A. Daudet, Les Rois en exil.) — Вы не знаете, какие у меня долги, я увяз в них... Все скоро полетит к чертям. Хорошенькая будет история.

Il m'avait promis, en partant de Grenoble, deux cent quarante francs par mois et des habillements: il ne me donne que deux cents francs, et point d'habillements, de manière que je suis criblé de dettes. Or, avoir des dettes et être brouillés, c'est trop de la moitié... (Stendhal, Lettres intimes.) — При выезде из Гренобля он мне пообещал двести сорок франков в месяц и обмундирование. А дал мне он только двести франков и никакого обмундирования, так что я увяз в долгах. Так вот, быть по уши в долгах, да еще поссориться с ним - это уж слишком...

C'est un fait que tout ce qu'il y avait d'équivoque et de taré dans le personnel révolutionnaire se soit aggloméré, comme attiré par un aimant, autour de la personne de Danton: le faussaire Fabre d'Églantine, perdu de dettes et de vices, le voleur Vilain d'Aubigny, l'abbé fournisseur d'Espagnac, autre voleur, mais des deniers publics... le capucin débridé Chabot... j'en passe et des meilleurs, toute la basse et haute pègre de la Révolution! (A. Mathiez, Autour de Danton.) — Факт, что все самые нестойкие и бесчестные деятели революции сплотились, словно притянутые магнитом, вокруг Дантона: фальсификатор Фабр д'Эглантин, погрязший в долгах и пороках, расхититель Вилен д'Обиньи, аббат-поставщик д'Эспаньяк, другой расхититель. но на сей раз уже государственных денег... расстрига-капуцин Шабо... я уже не говорю о тех, кто еще того похлеще, - о всех этих вскарабкавшихся на высоты подонках революции.

Choiseul, qui menait un train de vie fastueux, était mort en 1785 criblé de dettes. (A. Mathiez, Autour de Danton.) — Шуазель, который вел роскошный образ жизни, умер в 1785 году, не оставив после себя ничего, кроме долгов.

Tout de suite les créanciers de Monzaigle commencèrent de le harceler car le Troubadour était couvert de dettes. (A. Maurois, Prométhée ou la vie de Balzac.) — И тут же кредиторы Монзегля принялись теребить Бальзака, ибо Трубадур был весь в долгах.

- En somme, sans pouvoir dire qu'il soit au pinacle, il a conquis de haute lutte une fort jolie position... (M. Proust, À l'ombre des jeunes filles en fleurs.) — - Словом, нельзя сказать, чтобы он уже был в зените славы, но он, не щадя благородных усилий, завоевал себе прекрасное положение.

... je n'ai pas besoin de te dire que je te souhaite aussi la meilleure destinée possible en ce triste monde, où nous ne sommes pas toujours sur des roses et où il faut courage, travail, patience et volonté, résignation surtout! (G. Sand, Lettre à M. Victor Borie.) —... нет нужды говорить, что я от души желаю тебе счастья, насколько оно возможно на нашей печальной земле, где наш жизненный путь далеко не всегда усеян розами и где необходимы мужество, труд, терпение, сила воли и, главное, смирение.

- Vous voyez bien qu'elle souffre! lui dit Larivinière à demi-voix. - Parbleu! et moi, croyez-vous que je sois sur des roses? reprit Horace à voix haute. (G. Sand, Horace.) — - Вы же видите, как она страдает, - вполголоса заметил Ларивиньер. - А я, черт возьми! Не думаете ли вы, что я блаженствую? - громко возразил Орас.